Закрыла глаза снова, попыталась уснуть, потом до меня дошло.
— Динар приходил! — Я подскочила на шкурах.
Pax, Вейг, Шронг весело закивали. Все три сыночка Рхарге удивительно походили на папу и даже улыбались так же хитро.
— Долго говорить? — садясь и протирая глаза, спросила я.
Тут в лесу на свежем воздухе так хорошо спать, и даже шум особо не мешает.
— Долго, — подтвердил Шронг, — старший вождь учить магии.
А это уже было любопытно.
— Динар уже уходить? — позевывая, спросила я.
— Уходить, — подтвердил Вейг. — А Утыррка ходить гулять?
Я легла обратно, подумала, потом опять подумала и сказала:
— Нет. Утырка возвращаться к злой люди, трусливый, как земляной гоблин.
Орчата рассмеялись и демонстративно закрыли носы лапами. Я тоже посмеялась, а еще решила в ближайшее время к той роще не ходить, до первого ливня как минимум.
— Утыррка ручки болеть, — Pax, самый маленький из сыновей Рхарге, подполз и взял мою руку, — почему Джашг не лечить?
— Шенге сказал учись сама, — пришлось признаться мне.
Pax нагнулся и подул на ладошку. С удивлением проследила за тем, как мозоли и покраснение исчезают.
— Pax — маг, — гордо произнес орчонок, но тут же сокрушенно добавил: — Ма-аленький маг.
— Ты еще вырастешь, — заверила я его, — и будешь большой и сильный, как Джашг!
— Как шенге, — зажмурившись от предвкушения, прошептал орчонок.
Ну да, его шенге — это Рхарге, а для каждого ребенка папа — он самый-самый… жаль, что не для меня… Малыш уже взялся лечить мою вторую ладонь.
Тяжелые шаги снаружи вынудили орчат искать укрытия. Едва сдержав смех, открыла портал в тиопи Рхарге, и бедовая троица шмыгнула в проход.
— Утыррка! — прорычал шенге.
Увы. От испуга я поторопилась, портал закрылся, и в нем осталась торчать волосатая пятка Вейга. Не удержалась и пощекотала. Вдали, через двадцать тиопи, раздался хохот орчонка. Я еще пощекотала, все равно не знаю, что делать в такой ситуации.
— Утыррка — ребенок! — заявил вошедший в тиопи шенге, и пятка исчезла.
— Утыррка… да! — решила я согласиться, потому что повзрослеть уже успела, а побыть ребенком могла только рядом с папой.
— Приходить Красное пламя, — сказал шенге, усаживаясь на шкурах. — Говорить, Утыррка глупый и не понимать, как рискует.
И мне так обидно стало.
— Я не рисковала, — от волнения даже на оитлонский перешла, — а он… он… — и уже на оркском. — Красное пламя злой. Обидные вещи говорит!
— Утыррка говорить с Красное пламя, — прищурив глаза, сказал шенге. — Любой война виноваты двое. Нет понимания. Красное пламя одними глазами видит, Утыррка — другими.
Я задумалась, в чем-то шенге прав.
— Утыррка говорить с Красное пламя, а Динар не слышать. Утыррка не может быть женой… Черный король будет против. Семья Красного пламени против, — при воспоминании о том, что было в Далларии, даже слезы на глаза навернулись. — Утыррка не может и…
Шенге положил свою лапу на мои сжатые от волнения руки и проникновенно спросил:
— А чего хотеть сама Утыррка?
Я опустила голову, угрюмо думая над тем, чего хотела бы я.
— Голова дает плохой советы, когда болит сердце, — сказал шенге, — спроси сердце, сердце давать верный ответ!
И шенге ушел. У них сегодня какой-то совет должен быть. Рхарге и два других младших вождя тоже должны уйти… и мне пора, если честно. Хотя, сначала можно и пошалить.
Открывая портал, я выстроила его к дверям новых покоев Лоры. Шла я к ней не с пустыми руками, а с целым букетом цветов асоа, которые мы с орчатами, пользуясь отсутствием вождей, насобирали на вершинах деревьев, прямо на границе с территориями земляных гоблинов. И вот я, опять в штанах, вся измазанная липкой смолой, которой всегда много на стволах больных деревьев, вышла у дверей. Стражники опять уронили секиры, но я кралась к Лоре. Приоткрыв дверь, шмыгнула внутрь, перепугав служанок. Приказав им молчать, как орчонок, кралась к дверям спальни и замерла, едва из-за дверей послышался веселый смех. Мужской и женский. Серебристый заливистый смех Лоры я не могла перепутать ни с одним другим, как впрочем, и смех рыжего. Стоя у дверей, я слышала обрывки фраз откровенно флиртующей Лорианы и емкие реплики айсира Грахсовена. Не вынеся неизвестности, чуть приоткрыла дверь и заглянула внутрь: Лора, прекрасная, как и прежде, сидела на постели, Золотые волосы роскошными волнами струились по ее плечам, прекрасные изумрудные глаза светились счастьем, и румянец смущения покрывал нежные щечки… А Динар… Динар держал ее ладони в своих и, подавшись к ней, рассказывал что-то очень забавное. Рядом, в круглой прозрачной вазе, стоял целый букет розовых цветов асоа. Лориана обожала розовые цветы…
И я, осторожно прикрыв двери, передала собственный разномастный букет служанке и, горько насмехаясь над собственной глупостью, направилась в свои покои.
Там, сидя в ванне и даже не вскрикивая, пока служанки выдирали из моих волос остатки древесной смолы, я думала о том, что не имею никакого морального права лишать сестру счастья. Ей и так досталось, едва с того света вытащили. К тому же этот брак так выгоден для короны.
Покинув ванную, я приказала:
— Свейтиса и Райхо ко мне.
* * *
В последующие дни мне было не до любовной лирики, да и времени «пообщаться с сердцем» я также не имела. Допросы, обыски и снова допросы. Мы с отцом спали по нескольку часов в сутки, причем я это время предпочитала проводить у шенге. В один из дней, заметив, как я возвращаюсь довольная и выспавшаяся после всего трех часов сна, король Оитлона попытался напроситься в охт Лесного клана.
— Увы, папа тебя не очень любит, — нагло заявила я.
После этого мой родной отец обиделся и не разговаривал со мной ровно четыре часа, пока не вылетел из допросной весь белый, крикнув мне на ходу:
— Разберись с этим!
И мне пришлось из допросной, где торговец покаянно выкладывал нам всю подноготную, в том числе и давал ответ на вопрос о том, как он узнал о добыче алмазов, топать в пыточную, где на дыбе висел сам граф Литео Мрано.
Входя в помещение, заляпанное кровью, я невольно поморщилась. Тут и еще кое-чем отчетливо несло. Впрочем, противно было не только от запаха.
— Утырка… — прошепелявил некогда гордый граф.
Род Мрано был очень древним, пожалуй, даже древнее рода Астаримана. Если верить легенде, записанной в генеалогическом справочнике «О благословенных родах и семействах», первый из Мрано однажды гулял в дремучем лесу, что был за много часов езды от его замка. Тот факт, что парнишка в одиночестве бродил в непонятно каком лесу, никого из летописцев не смущал. И вот этот самый первейший из Мрано услыхал мольбы о спасении. Да-да, если верить летописцам, девица благородного происхождения тоже запросто гуляла по лесу и собирала цветочки, когда на нее напал орк в стремлении поглумиться над девичьей честью. Эта часть легенды и вовсе потрясала мое чувство разумного — какой орк на нее напал? Если лесной, то это вряд ли, они на человеческих женщин не смотрят. А если степной орк, то еще неизвестно, кто там от кого убегал, и сдается мне, это девица сама на его честь бесстыдно посягала. Далее легенда повествует о совсем уж потрясающих событиях: Мрано напал на орка и сразил его двуручным мечом! Да-да, парнишка гулял не просто так, а с «ножичком» примерно так в треть собственного веса. А что, в легенде всякое бывает. И вот подлый орк пал жертвой развратности! Да-да, могучий орк и пал от руки одного-единственного воина… В общем, правдоподобностью тут и не пахнет. Но главное не это, и даже не то, что первый из Мрано взял в супруги ту самую потасканную деву, а то, что теперь все Мрано считали себя ревнителями морали! И они женились исключительно на девственницах! Ну а чтобы не ошибиться с выбором, брали их еще совсем молоденькими. В судопроизводстве имело место одно занятное дело — купец средней руки воспылал чувствами к юной девице, не достигшей брачного возраста. Сговорившись с родителем оной и заплатив немалую сумму, взял несчастную в жены. И все бы ничего, но жрица храма Матери Прародительницы, узрев в венчальном наряде фактически дитя, справедливо рассудив, вызвала стражу. Стражники посмотрели на зареванную новобрачную и заключили развратника в тюрьму. Последний, апеллируя к верховной власти, накарябал письмо моему батюшке. В сем опусе он указал, что выбрал деву, равняясь на почтенное семейство Мрано. Другого образца для аморальных действий не имелось, ибо только Мрано женились на двенадцатилетних. Отец уделил посланию должное внимание и отправил меня в городок Гратис для решения по данному делу, снабдив и полномочиями, и указаниями. В результате я вынесла два решения: брак считать действительным и законным, то есть дитя получало статус жены и хозяйки над всем имуществом купца, но сам жених был заключен под стражу на шесть лет. Вот как раз к его освобождению девочке восемнадцать исполнится, а это общераспространенный брачный возраст в Оитлоне. А второе решение касалось именно семейства Мрано, сынам и дочерям коего запрещалось заключать союзы до достижения обоими супругами возраста восемнадцати лет. И что тогда было…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
